Зона поражения

– Йомалаут! – заорала псевдоплоть, делая огромный скачок вперед.

Даже с поврежденной лапой она двигалась с такой скоростью, что мозг едва успевал схватывать ее перемещения. Судя по всему, когда эта псевдоплоть была здоровой, она вообще перемещалась так быстро, что просто размазывалась в воздухе. Естественно, что целое подразделение военных сталкеров ничего не смогло с ней поделать: она все время опережала их на долю секунды, и ни численный перевес, ни огневая мощь уже не могли их спасти.

Тварь в несколько прыжков оказалась перед нами и, вздернув передние лапы, словно гигантский взбесившийся богомол, наотмашь полоснула Хе-Хе поперек груди. Тыльная сторона ее напоминавшей огромную косу конечности была усеяна множеством мелких хитиновых зубцов, словно нога камчатского краба; именно этими чудовищными пилами псевдоплоть нашинковала защитников лагеря. Поперхнувшись собственной кровью, Хе-Хе переломился в поясе и рухнул во влажную грязь.

Галлахеру повезло больше: второй лапой существо било из неудобного положения, к тому же в момент удара Сэм успел чуть уйти в сторону, поэтому ему досталось локтевым суставным сочленением в голову. Я отчетливо расслышал, как что-то громко хрустнуло – то ли суставное сочленение, то ли шлем, то ли челюсть американца. Сэм отлетел метра на три, в другую сторону полетел Стеценко, уходя от монстра перекатом и потеряв на лету автомат. Мгновенно развернувшись на месте, огромная паукосвинья атаковала застывшего прямо перед ней Камачо – и судорожно проглотила свой боевой вопль, потому что я шарахнул по ней из подствольника.

Граната разорвалась под правой передней ногой твари, отшвырнув псевдоплоть в сторону. Сбитый с ног ударной волной, Альваро кувырком покатился по сырой траве.

– Бир-р-р-резин! – прострекотала тварь, озадаченно мотая контуженной башкой.

Периферийным зрением я отметил, что Мартин Донахью, упав на одно колено, лупит по псевдоплоти из автомата, и пули со звоном отскакивают от ее уродливой головы. Я хотел всадить в тварь еще одну гранату, но побоялся зацепить осколками без памяти валявшегося между ее ног Галлахера, поэтому поддержал охотника из автомата.

Псевдоплоть из лаборатории определенно отличалась от своих диких собратьев. Звука автоматных очередей она не боялась – хотя наши «хопфулы» грохотали гораздо слабее «калашниковых», на вооружении защитников лагеря состояли «АКМК», что отнюдь не спасло их от разделки на составные части. Боль эту тварь также не останавливала – псевдоплоть уже была серьезно ранена, однако настойчиво перла вперед, словно впавший в боевое безумие кровосос. Пока нас спасало только то, что попадавшие в животное пули непрерывно отбрасывали его назад, не позволяя ему приблизиться к нам на расстояние удара длинными передними конечностями с хитиновыми пилами. Несколько раз переступив с ноги на ногу, тварь едва не проткнула Сэму живот своими острыми копытами.

Было бы неплохо, если бы нас поддержал огнем переводчик Миша, но его автомат молчал. Мне некогда было прерывать огонь, чтобы уточнять, что с ним случилось. Мы удерживали гигантскую псевдоплоть лишь до тех пор, пока у нас в руках грохотали «хопфулы».

Однако ученые поработали на славу. Они создали практически идеальную боевую машину. Всякого другого мутанта такое количество свинца уже давно превратило бы в лохмотья: меньше чем за полминуты мы с Донахью высадили по два рожка патронов. Однако атаковавшая нас тварь, закрываясь от выстрелов ороговевшими ногами, которые не брали пули, только яростно топталась на месте, выкрикивая невнятные уродливые слова:

– Щегроимлда! Артулмакмате! Хардилисурап!

Наконец она сместилась в сторону, и Донахью сумел угостить ее еще несколькими выстрелами из подствольника без опасения задеть Галлахера. Одна из гранат влетела в окно соседнего ангара и взорвалась внутри, обрушив крышу и вынеся наружу противоположную стену. Одна разорвалась возле самой морды паукосвиньи, и череп чудовища треснул. Из трещины под давлением выплеснулась темно-желтая густая жидкость.

– Мурлинап! – взвыло омерзительное существо.

Мартин с остервенением пихал в «хопфул» новую обойму с гранатами, которую, разумеется, переклинило. Каким бы совершенным ни было оружие, в нем остается достаточно механики, способной заклинить затвор, перекосить патрон в стволе или дать осечку. Да и вообще эти гранатометные магазины, насколько я уже понял после случая с Сэмом и вертолетом, не самая надежная вещь. По старинке закидывать выстрелы прямо в дуло подствольника, как в «калаше», выходит немногим медленнее, зато вернее.

Пока Мартин возился с гранатометом, раненая псевдоплоть, воспользовавшись тем, что автоматный огонь ослаб вдвое, в бешенстве метнулась вперед и дважды молниеносно атаковала американца своими крабьими лапами, но оба раза тому удалось уклониться, разминувшись со страшными зазубренными конечностями всего в нескольких сантиметрах. Однако реакция у парня что надо. Промазав, псевдоплоть вспорола своими костяными копытами металлическую стену ангара за спиной Донахью, оставив в стене огромные безобразные отверстия с рваными краями.

Эвона! Что же такое сделали с тварью эти яйцеголовые ученые, если ее конечности стали тверже железа, а сила удара стала сравнима с силой удара механического кузнечного молота?..

Я замешкался с гранатометным выстрелом и теперь опасался пускать в ход подствольник, чтобы не превратить Мартина в нашпигованный осколками фарш. Однако на автоматные пули тварь, дорвавшись до американца, больше не обращала внимания; они с пронзительным визгом рикошетили от ее железобетонного черепа и супертвердых хитиновых конечностей. Патроны в моем автомате стремительно заканчивались, и мне необходимо было время на перезарядку. Похоже, Мартину пришел конец.

Тем временем неожиданно и очень кстати ожил Камачо. То ли его оглушило всего на несколько мгновений, то ли он просто прикинулся мертвым (что в столкновении с псевдоплотью является большой ошибкой, так как после победы над противником она обычно рассекает труп передними лапами-пилами на мелкие куски, чтобы удобнее было запихивать их в крошечный ротик) – так или иначе, Альваро внезапно приподнялся на локте, подтянул к себе за ремень автомат и выпустил в свинокраба длинную очередь, поразив тварь в незащищенное хитиновой броней брюхо и заставив ее оглушительно заверещать от боли. Если бы не его вмешательство, я бы не дал за жизнь Мартина дохлой крысы. Реакция реакцией, но сражаться в таком бешеном темпе врукопашную с существом, для которого это вполне средний темп, а панцирь выдерживает прямое попадание из автомата, можно не дольше нескольких мгновений, после чего неизменно обнаруживаешь себя наколотым на острые хитиновые копыта.