Содружество кольца

Целый день, пока не наступил ранний холодный вечер, они шли и шли. Под ногами было суше, растительность постепенно исчезала. На болотах позади залег плотный туман. Изредка в воздухе разносились жалобные крики незнакомых птиц. Когда круглое красное солнце скатилось в плотный сумрак на западном горизонте и наступила мертвая тишина, хоббиты подумали о том, как весело светили им когда-то в закатных лучах окна Торбы.

В конце дня им попался ручей, который сбегал с Угорья и пропадал в болотистой низине. Они пошли вдоль него и только когда стемнело сделали привал на его берегу в чахлом ольховнике. На фоне ночного неба перед ними уже вырисовывались хмурые безлесые спины холмов.

В эту ночь они выставили часового, а Бродяжник, по-видимому, так и не ложился. Луна прибывала и всю первую половину ночи обливала землю холодным сероватым светом.

Утром с восходом вышли в дальнейший путь; было свежо, даже морозно, небо светилось бледной голубизной. Хоббиты чувствовали себя бодро. Они уже втянулись в ходьбу и могли долго пробыть на ногах на скудном рационе — в Хоббитшире они сказали бы, что так можно ноги протянуть. Пин вдруг заявил, что Фродо стал вдвое толще того хоббита, которого все знали раньше.

— Чепуха, — сказал Фродо, затягивая пояс. — От меня на самом деле намного меньше осталось. Если процесс похудения не прекратится, я стану призраком.

— Кончайте говорить об этих вещах! — неожиданно рассердился Бродяжник.

Холмы приближались, — неровная гряда высотой почти в тысячу локтей, в гребне которой были провалы и проходы, ведущие на восток; хоббиты видели заросшие развалины старинных укреплений, обомшелые остатки стен и рвов, древней каменной кладки.

К ночи они добрались до западных склонов, где разбили лагерь. Была ночь 5-го октября, прошло 6 дней от выхода из Пригорья.

Утром они обнаружили первую хорошую тропу после Кривки. Повернув по ней направо, они пошли к югу. Тропа хитро петляла, словно сама старалась, чтобы ее не было видно ни сверху, ни из долины. Она ныряла в провалы и овраги, прижималась к крутым склонам под карнизами, а там, где шла по ровному и более или менее открытому месту, была с обеих сторон обложена рядами крупных валунов и обтесанных камней, которые скрывали путников, как хорошие заборы.

— Интересно, кто прокладывал эту тропу и зачем? — сказал Мерри, когда они проходили по одному из таких проходов, между особенно крупными и тесно составленными камнями. — Мне это место не нравится. Какой-то могильный вид. Кстати, на Заверти есть Могильники?

— Нет. Могильников нет ни на Заверти, ни на соседних холмах, — ответил Бродяжник. — Нуменорцы здесь не жили. В последние годы существования их государства они защищали холмы от нападений Чернокнижника из Ангмара, но недолго. Тропу проложили, чтобы подходить к укреплениям, она шла вдоль стен. А совсем давно, когда было основано Северное Королевство, на Заверти построили большую дозорную башню и назвали ее Ветрогорной Башней, Амон Сул. Она была разрушена и сожжена, от нее только неровное каменное кольцо осталось, как корона на макушке старой горы. Когда-то она была высокая и красивая. Говорят, что на ней Элендил ожидал прихода Гил-Гэлада с запада. Это было в дни Последнего Союза.

Хоббиты уставились на Бродяжника. Оказывается, он знал не только тропы дикого Глухоманья, а и древние легенды.

— Кто был Гил-Гэлад? — спросил Мерри.

Бродяжник задумался и не ответил. Вдруг кто-то вполголоса проговорил:

•      Гил-Гэлад был эльфом и Королем
•      Последней свободной страны.
•      От гор до моря арфы о нем
•      Поют, печали полны.
•      Меч разил, и копье было всех острей,
•      Шлем высокий ярко сверкал,
•      И бессчетные звезды небесных полей
•      Серебряный щит отражал.
•      Поскакал он в поход в былые года,
•      И не стало о нем вестей,
•      Потому что скатилась его звезда
•      В черный Мордор, Страну Теней.

Все с изумлением обернулись к Сэму, так как декламировал именно он.

— Давай дальше! — сказал Мерри.

— Я дальше не знаю, — сказал Сэм, краснея. — Я это выучил у господина Бильбо, когда мальцом был. Он мне разные такие сказки рассказывал, знал, что я про эльфов слушать не устану. Он меня читать выучил. А сам каким грамотеем был! И умел сочинять стихи. Это тоже он сочинил.