Две твердыни

Эомер и Арагорн на мгновение задержались под стеной у ворот. Вой орков раздавался снизу. Молнии еще разрезали небо, но гроза уходила на юг, в горы. С севера дул пронизывающий ветер. По небу бежали рваные облака, но между ними уже показались звезды, и время от времени открывался желтый рог месяца.

— Мы подоспели как раз вовремя, — сказал Арагорн, осматривая ворота. Огромные железные навесы и засовы были погнуты и посечены, балки во многих местах треснули.

— Под этими стенами нам больше нельзя оставаться, мы их не удержим, — добавил Эомер. — Смотри! — он указал в сторону рва.

Толпа дикарей и орков снова ползла через ров, собираясь у дамбы. Засвистели стрелы, несколько стрел упало на камни возле рыцарей.

— Идем скорее в крепость, завалим ворота изнутри и подопрем новыми балками, — сказал Эомер.

Они побежали к дверце. Десятка два орков, которые затаились между трупами своих сородичей, вдруг поднялись на ноги и молча погнались за рыцарями. Двое опять упали на камни, успев схватить Эомера за ноги, остальные навалились на падающего воина и накрыли его своими телами. В это время из тени выступил кто-то маленький, темный, непонятно как оказавшийся под стеной в этом месте, и с громким гортанным криком: «Барук-Казад! Казад ай-мену!» взмахнул топориком. Покатились две орчьих головы. Остальные орки кинулись врассыпную.

Эомер уже поднимался с земли, когда Арагорн вернулся ему на помощь.

Только когда дверца была закрыта, а ворота подперты изнутри железными балками и камнями, Эомер сказал:

— Спасибо тебе, Гимли сын Глоина! Я не знал, что ты присоединишься к нашей вылазке. Вот ведь как непрошенный гость может стать верным товарищем! Как тебе удалось оказаться рядом так вовремя?

— Я пошел за вами, чтобы стряхнуть сон, — ответил гном, — а когда увидел этих огромных дикарей с юга, то они мне показались слишком уж большими для моего топорика, и я присел за камнем посмотреть на работу ваших мечей.

— Не знаю, как тебе отплатить, — произнес Эомер.

— Пока ночь пройдет, наверное, не одна возможность представится! — засмеялся гном. — Но я рад, очень рад. От самой Мории мой топорик не рубил ничего, кроме дров.

— Два есть! — объявил Гимли, поглаживая лезвие топорика. Он как раз вернулся на старое место под внутренней стеной.

— Всего два? — спросил Леголас. — У меня счет побольше. Надо поискать стрелы, колчан у меня стал пустой. Не меньше двух десятков удалось уложить. Но это всего несколько листков, а остался целый лес!

Небо быстро светлело, заходящий месяц был ярким. Но день не принес радости. Ряды неприятеля умножались: к валу из долины подходили все новые отряды. Вылазка Эомера и Арагорна дала осажденным только краткий отдых. Враг наступал с удвоенной яростью. Под внешней стеной толпа исенгардцев бурлила, как море. Орки и горцы-гиганты полезли на стену по всей ее длине. Они забрасывали веревки с крюками с такой скоростью, что рохирримы не успевали их обрубать, десятки лестниц оказались одновременно приставленными к скале и к стенам. И если одна из них падала, на ее месте тут же вырастала другая, и орки лезли по стене, как обезьяны из темных южных лесов. У подножия стены рос завал из трупов и раненых, обломков дерева и кусков железа, как вал камней, который накатывает море в шторм. Этот завал становился все выше, а орков прибывало все больше.

Осажденные начали уставать. Они истратили стрелы, колчаны у всех были пусты, мечи зазубрились, щиты потрескались. Еще трижды Арагорн и Эомер поднимали людей в бой, трижды загорался Андрил, трижды неприятеля отгоняли от стены.

Вдруг раздались крики из Теснины. Орки, как крысы, пролезли в отверстие, через которое из горы вытекал поток. Они дождались там в тени ущелья, пока бой под стеной не потребовал всех сил и внимания осажденных, и тогда выскочили из укрытия. В Теснину были согнаны кони, и орки напали на пастухов и конюхов.

Одним скачком Гимли спрыгнул со стены, и его яростный клич: «Казад! Казад!» эхом раскатился между скал. Скоро его топор заработал, как мельница.

— Айя-хой! — кричал Гимли. — За стеной орки! Гейя! Сюда, Леголас! Их тут хватит на нас обоих! Казад ай-мену!

По голосу гнома, взвившемуся над шумом битвы, старый Гамлин следил за событиями с верхушки Рогатой Башни.

— Орки прорвались в Теснину! — крикнул он. — Хельм! Вперед, племя Хельма! — и с этим возгласом сбежал по ступеням, увлекая за собой многих воинов из Западной Лощины.